ГЛАВА XXIV
С глубокой древности Инди имела тесные контакты с другими регионами древнего Востока и Средиземноморьем. Это способствовало обмену культурными достижениями, оказывало немалое воздействие на развитие самой индийской культуры. Благодаря интенсивным археологическим исследованиям, открытию новых письменных источников и эпиграфических материалов удается более рельефно, чем это было раньше, воссоздать основные этапы историко-культурных связей древней Индии, степень и характер взаимовлияния различных культур.
Индия и Иран. Иран являлс ближайшим соседом Северо-Западной Индии и к тому же был связан с ней наиболее удобными путями сообщения. Археологи прослеживают контакты Ирана с Индией еще с эпохи раннего неолита. В обоих регионах проходили сходные процессы сложени земледельческих культур, протогородских и городских цивилизаций. Раскопки в Тепе Яхья свидетельствуют об оживленных торговых и культурных взаимоотношениях населения Юго-Восточного Ирана с Северо-Западной Индией, прежде всего с долиной Инда, в IV — III тысячелетиях до н.э.2265 Через Иран эти связи уходили и дальше на Запад, в города Месопотамии; остров Бахрейн служил как бы промежуточным звеном. В эпоху расцвета хараппской цивилизации контакты Месопотамии и Ирана с Индией стали особенно оживленными: об этом говорят находки печатей индского типа в городах Двуречья и клинописные тексты III — II тысячелетий дон.э. (подробнее см. гл. II). Кризис, охвативший земледельческие цивилизации в конце III — начале II тысячелетия до н.э., протекал в типологически сравнимых формах в Индии и Иране. Ученые прослеживают также определенное сходство между дравидийскими языками (на протодравидийском, очевидно, говорило население хараппской цивилизации) и эламским, носители которого, как иногда полагают, были создателями земледельческих культур Юго-Восточного Ирана IV — III тысячелетий дон.э. Позднее история обоих регионов связана с проникновением арийских племен — древних иранцев в Иран и индоариев в Индию, принесших многие общие черты материальной и духовной культуры2266; это наследие общих «арийских» судеб долго сохранялось в религиозных и мифологических представлениях, социальной структуре, эпико-литературном творчестве.
Географической границей Индии греки считали р. Инд (Страбон XV.1.11), но, пожалуй, на протяжении всего периода древности не только языковая, но и культурная близость между народами, населявшими территории к северо-западу и к юго-востоку от Инда, оставалась более значительной, чем между населением, например, Северной и Южной Индии. В числе 16 индийских стран (джанапад), существовавших, согласно буддийской традиции, в Индии в VI — V вв. до н.э., две — ираноязычная Камбоджа (полностью) и Гандхара (бóльшая часть ее территории) — находились за Индом.
В конце VI в. дон.э. часть Северо-Западной Индии подпала под власть Ахеменидов. Заиндские области были покорены еще Киром (Геродот I.153.177). Позднее какие-то части «индийской территории» были подчинены Дарием I вскоре после 518 г. дон.э. Судя по тому, что по приказу Дария I кариец Скилак совершил путешествие вниз по Инду до океана и далее к Египту (Геродот II.44), с властью персов в этом районе индийцам приходилось серьезно считаться. Но мы не знаем, какие именно территории входили в состав двадцатой «Индийской» сатрапии, как и при каких обстоятельствах они были покорены. Античные
2265 С.С.Lamberg-Karlovsky. Excavations at Тере Yahya. Iran 1967–1969. Cambridge (Mass.), 1970; он же. The Proto-elamites on the Iranian Plateau. — «Antiquity». 1978, vol. 52.
2266 Подробнее см.: Г.М.Бонгард-Левин, Э.А.Грантовский. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. М., 1983.
источники утверждают, что персы в Индию не вторгались (Страбон XV.1.6; Арриан. Индика V.4; IX.10). Геродот (VII.65) рассказывает, что индийские воины участвовали в походе Ксеркса на Элладу. Арриан также упоминает о том, что в битве при Гавгамелах на стороне персов сражались индийцы, «живущие по западную сторону Инда». Последняя оговорка показывает, что проведение индийской границы по Инду имело условный характер.
Греческие авторы, относительно много писавшие об Индии IV в. до н.э., ничего не говорят о существовании в это время «Индийской» сатрапии, о наличии персидских гарнизонов в Индии. По-видимому, индийские воины, сражавшиес на стороне Дария III, были наемниками, а территории Индии, входившие в свое время в «Индийскую» сатрапию, в первую очередь расположенные по нижнему течению Инда (Арриан. Анабасис Александра III.8.3–6), вышли из-под контроля Ахеменидов еще в конце V в. дон.э., при Артаксер
ксе II2267
.
В период Ахеменидов особенно укрепились торговые связи Индии с Ираном. Раскопки в Таксиле I (Бхир Маунд) показывают, что город возник именно в это время и играл важную роль во взаимоотношениях между обеими странами. В надписях Дария говорится о том, что для строительства дворца в Сузах из Индии доставлялась слоновая кость и тиковое дерево — из Гандхары.
Включение в единую империю областей Индии, Ирана и Месопотамии привело к оживлению торговых и культурных связей этих стран. Ясные свидетельства этого — вавилонские документы V в. дон.э. и эламские тексты из Персеполя (конца VI — начала V вв. до н.э.), детально изученные советским востоковедом М.А.Дандамаевым2268. Вавилонские документы говорят о колониях индийцев в окрестностях Ниппура (сохранились даже имена некоторых колонистов): индийцы имели земельные наделы, должны были исполнять воинские обязанности; судя по текстам, они были тесно связаны с местным населением, заключали договоры об арендной плате, выступали в качестве свидетелей при составлении хозяйственных документов. Тексты из Персепол рассказывают о чужеземцах, в том числе и об индийцах, приезжавших в Иран. Особенно часто упоминается о пребывании индийцев в Сузах, по документы фиксируют и путешествия из Ирана в Индию. Известно, например, о поездке индийца по имени Карабба в 498 г. вИндию вместе с караваном в 180 человек.
Вхождение областей Северо-Западной Индии в империю Ахеменидов сказалось и на развитии индийской культуры, хотя степень этого воздействи нельзя преувеличивать. Индийцы познакомились со многими достижениями иранской цивилизации, в частности с арамейским письмом — официальным письмом Ахеменидской канцелярии (позднее, уже в период Ашоки, некоторые версии его эдиктов, предназначенные для «западных провинций», составлялись на арамейском); на основе арамейского письма под влиянием брахми возник кхароштхи, на котором писали не только в Индии (прежде всего на Северо-Западе), но и в Центральной Азии. По мнению некоторых исследователей, обычай нанесения на скалы и колонны царских указов (например, эдиктов Ашоки) — также иранского происхождения (под влиянием практики, существовавшей при Дарии). Показательно, что иранское слово dipi — «письмо» было заимствовано древними индийцами и в форме lipi употреблялось в надписях Ашоки. В санскрит проникли и другие иранские слова и термины (bandi — раб, пленный, k�atrapa — наместник). Археологи, производившие раскопки дворца Ашоки в Паталипутре (совр. Патна), отмечали явное влияние ахеменидской архитектуры на строительное искусство периода Маурьев2269. Эта точка зрения была затем подвергнута критике, но факт знакомства индийских мастеров с традициями соседнего Ирана вряд ли подлежит сомнению.
2267 S.Chattopadhyaya. The Achaemenids and India. Delhi, 1974.
2268 Подробнее см.: М.А.Дандамаев. Индийцы в Иране и Вавилонии в ахеменидский период. — Древняя Индия. Историко-культурные связи. М., 1982; М.А.Дандамаев, В.Г.Луконин. Культура и экономика древнего Ирана. М., 1980.
2269 Age of the Nandas and Mauryas. Banaras, 1952, с. 367.
После крушения Ахеменидской империи связи между Индией и Ираном ослабевают. Иран вошел в состав Селевкидского государства, Северо-Западная же Индия оказалась под властью бактрийских греков, а затем шаков. Частые войны не способствовали укреплению отношений между соседями, хотя и не могли их прекратить. Только на короткий отрезок времени — 20–60 гг. н.э. — установились непосредственные отношения между Индией и парфянским Ираном. В это же время начинается проникновение в глубь Ирана буддизма, получившего здесь в домусульманский период довольно широкое распространение.
С образованием Кушанской империи, в которую вошла значительна часть Северной Индии, общение с центральными областями Ирана было опять затруднено, т.к. Кушаны находились большей частью во враждебных отношениях как с Парфией, так и с Сасанидами. С ослаблением Кушан контакты между Индией и Ираном опять оживились. Хотя некоторые территории на северо-западе страны были подчинены Сасанидам или находились в сфере их политического влияния, отношени между обеими странами были в основном мирными: Сасаниды были связаны постоянными войнами с Римом, ав V — VI вв. иранцам и индийцам приходилось бороться с общим врагом — гуннами-эфталитами.
Укреплялись и культурные связи. Если ранее Иран воздействовал на Индию, то к концу древности картина изменилась. Индийская наука завоевывала все больший авторитет у народов Ближнего Востока, и образованные люди нередко ездили в Индию для пополнения своего образования. Индийские врачи служили при дворах иранских царей. В VI в. в Иране познакомились с «Панчатантрой», и отсюда она распространилась во многие другие страны. В Иран из Индии проникли шахматы. Большое значение имело влияние буддизма: это способствовало ознакомлению иранцев с индийской литературой и т.д. Немалое воздействие оказал буддизм на манихейство2270.
Индостан и Африка. Самым ранним свидетельством контактов индийских и африканских цивилизаций2271, очевидно, можно считать появление в долине Нила зебу. Зебу — уроженцы Индостана — были завезены на территорию древнего Египта в середине II тысячелетия до н.э. из Передней Азии, хотя прямые контакты народов Африки и Индостана восходят к эллинистическому времени. Знакомство с египетскими боевыми слонами сделало этот род оружия очень популярным во всем античном мире. Североафриканские государства оказались в самом выгодном положении: слоны здесь водились в изобилии. Карфагеняне отправляли специальные экспедиции для отлова африканских животных. Перешеек, соединявший полуостров-город с материком, площадью 60 стадий был занят стойлами для слонов (Страбон XVII.3.13). Их использовали во всех Пунических войнах. У Птолемея II было 400 дрессированных животных, слоны участвовали в сражениях Птолемеев на полях Ближнего Востока, они были также в армии Мероэ. Боевые слоны использовались в Египте до середины II в. до н.э., в Северо-Западной Африке — до середины I в. дон.э., в Мероэ — вплоть до IV в. н.э. Уже на исходе «слонового дела» — в VI в. н.э. — появляются известия о приручении и дрессировке слонов в Аксуме2272.
Вероятно, первые индийцы прибыли в Африку как воспитатели и погонщики сло
нов2273
. Интересно, что в «Толковом словаре» Гезихи говорится: «Инд — человек, чтобы управлять слоном из Эфиопии». В Мероэ засвидетельствован образ «слоновоголового» бога (близок по иконографии Ганеше), увенчанного короной Верхнего Египта2274.
Особенно тесные индо-африканские связи установились в эпоху Маурьев. Известно о посольстве во главе с Дионисием от Филадельфа Птолемея к Биндусаре. Возможно, что
2270 J.P.Asmussen. Xuāstvānīft. Studies in Manichaeism. Copenhagen, 1965; L.J.Ort. Mani. Religiohistorical Description of his Personality. Leiden, 1967.
2271 В основу этого раздела положены материалы, любезно предоставленные С.Я.Берзиной.
2272 F.E.Zeuner. The History of Domisticated Animals. L., 1963, с. 286; S.N.Naik. Origin and Domestication of Zebu cattle (Bos iudicus). — «Journal of Human Evolution». L., 1978, vol. 7, №1, с. 23–30.
2273 С.Я.Берзина. Древняя Индия и Африка. — Древняя Индия. Историко-культурные связи.
2274 I.Hofmann. Wege und Möglichkeiten eines indischen Einflusses auf die meroitische Kultür. Bonn, 1975.
именно Дионисий привез из Индии множество вещей, вызвавших удивление и восхищение египтян.
В эдиктах Ашоки упоминаются Птолемей (Филадельф Египетский) и Маг (Киренский), брат Филадельфа по матери. С пребыванием миссии Ашоки в Египте иногда связывают одно из захоронений в некрополе г. Дендеры птолемеевского времени. Надгробная стела с изображением колеса и трезубца сообщает, что это «могила Пшейапи, сына Гемт, варвара»2275 (по этому вопросу идут острые дискуссии).
Никаких явных свидетельств о распространении буддизма в Птолемеевском Египте не имеется. Некоторые ученые полагают, что образы александрийских богов повлияли на иконографию брахманизма и буддизма. Речь идет об изображении бога на цветке лотоса — сюжет, который родился в мифологии египтян и засвидетельствован текстами и памятниками искусства в долине Нила с древнейших времен. В Индостане подобные изображения появились после походов Александра Македонского, в греко-бактрийской Гандхаре, откуда и распространились по Индии. Было высказано мнение, что образы Будды, его матери Майи и Брахмы на цветке лотоса восходят к египетскому прототипу2276.
При Птолемеях в Египет в большом количестве поступали индийские драгоценности и полудрагоценные камни. Столовая на роскошной барке Птолемея IV имела колонны, высеченные из индийских камней2277. В свою очередь, бусы из египетского фаянса обнаружены в слоях III — I вв. до н.э. при раскопках древних городищ Индии и Афганистана2278.
В течение длительного времени доставка индийских товаров в Африку и африканских в Индию шла через Счастливую Аравию (Перипл 26). Согласно сообщению Страбона (II.3.4), открытие прямого морского пути из Индии в Египет произошло случайно, во второй половине II в. дон.э. Тогда же были отправлены первые торговые экспедиции Птолемеев в Индию. Возможность непосредственных плаваний из Африки в Индию не прошла мимо внимания купцов. Гиппал (около 100 г. дон.э.) открыл механизм движения муссонных ветров и тем самым обеспечил возможность регулярных плаваний парусников к берегам Индии и обратно (Перипл 57). И пусть «при Птолемеях только немногие осмеливались плыть туда и ввозить (обратно) индийские товары» (Страбон II.5.12), но именно Птолемеи взяли под охрану египетского государства морские пути в Индию. С 74/73 г. дон.э. в египетских документах засвидетельствована должность «стратега Эритрейского и Индийского морей»2279.
Индийско-египетские и индийско-мероитские связи эллинистического времени отразились в египетской народной литературе: повести о походе египтян в Индию под предводительством Педихонса и романы об Александре.
Римляне, утвердившиеся в Северной Африке в последней трети I в. дон.э., были весьма заинтересованы в развитии контактов с Индией. В 20-х годах до н.э., когда Страбон путешествовал по Египту в свите римского префекта, он «узнал, что около 120 кораблей совершают плавание из Миос-Гормоса в Индию» II.5.12), причем «современные купцы, совершая плавание из Египта по Нилу и Аравийскому заливу до Индии… доходили до Ганга» (XV.1.4).
Расширение границ Римской империи и становление государства Великих Кушан предопределили качественно новый уровень взаимоотношений цивилизаций Африки и Индостана.
В начале нашей эры между Африкой и Индией устанавливаютс тесные торговые связи. К середине I в. н.э. купцы, отправлявшиеся из Африки, освоили западный и восточ
2275 J.Vercoutter. Un palais des «Condaces» contemporain d’August (foulles à Wad-ban-Naga 1958– 1960). — «Syria». 1962, №32.
2276 S.Mоrenz, J.Schubert. Dor Gott auf der Blume. Ascona, 1954.
2277 См.: M.M.Хвостов. История восточной торговли греко-римского Египта. Казань, 1907; Е.Н.Warmington. The Commerce between the Roman Empire and India. Cambridge, 1928.
2278 См.: Б.А.Литвинский. Украшения из могильников Западной Ферганы. М., 1973.
2279 См.: L.Mooren. The Date of SB V 8036 and Development of the Ptolemaic Maritime Trade with India. — «Ancient Society». 1972, №3.
ный берега Индостана и проникли в глубь субконтинента. Корабли из Индии, достигая широты Африканского Рога, шли к портам Барбарики, аксумскому порту Адулис, но основной целью были порты Египта. Александрия стала мировым центром торговли, где встречались потоки транзитных товаров, двигавшихся из Индии в Африку, из Индии в Средиземноморье, из Средней Азии и Китая через Индию на далекий Запад и обратно. «Перипл Эритрейского моря», составленный, очевидно, неизвестным купцом-мореходом в третьей четверти I в. н.э., и дошедшие до нас таможенные тарифы (вплоть до IV в. н.э.) дают огромный список товаров, получаемых из Индии и отправляемых туда. Сообщени источниковподтверждаются археологическим материалом.
Купцы из Северо-Восточной Африки иногда подолгу задерживались в Индии. Так, в одном из податных списков египетского города Арсиноя от 72/73 г. н.э. около имени горожанина Гайонауказано, что он находится вИндии2280.
Купцы из Индии в I в. н.э. регулярно посещали Северо-Восточную Африку. Индийские общины были в Египте: в Александрии, Белой Гавани. Больша община имелась в Аксуме. Индийские купцы бывали в Мероэ и прибрежных странах Восточной Африки. Открытие в Мемфисе серии терракот, близких по стилю к изображениям Аджанты и датируемых первыми веками нашей эры, привело некоторых ученых к предположению о существовании индийской общины и в Мемфисе2281.
Прибыли от индо-африканской торговли, прямой и транзитной, были баснословными. Товары перепродавались в 100 раз дороже (Плиний VI.101). Отдельные лица создавали на этом огромные состояния. Живший в середине III в. египетский купец Фирм, занимаясь торговлей с Индией, собрал такие богатства и завязал связи такого масштаба, что попытался добиться отделения Египта отРимской империи и провозгласил себя его правителем.
Купцы-мореплаватели открыли дорогу широкому потоку любознательных путешественников и ученых. Туристы тех далеких времен отправлялись из красноморских гаваней Египта в Индию и из Индии в Александрию. Есть целый ряд сведений, говорящих о путешествиях ученых из Египта и Аксума и через Египет и Аксум в Индию2282. Интереснейшие находки были сделаны в Белой Гавани — порте на Красном море (совр. Старый Кусейр): археологи обнаружили несколько черепков с надписью на старотамильском языке, шрифт брахми. Показательно сходство открытой здесь керамики с керамикой из Арикамеду. Эти факты позволяют говорить о пребывании в Египте выходцев из Южной Индии2283.
Естественно, такие тесные и постоянные экономические и культурные контакты привели к обмену информацией, которая составила достояние собственно индийской и североафриканской цивилизаций. Некоторые ученые считают, что Индия заимствовала из Египта технологию отливки по гипсовой модели; известно о влиянии египетской науки на развитие астрономии и астрологии в Индии2284. Возможно, что ряд идей индийской религиозной философии был знаком философам Египта и Мероэ. Интересно, например, одно из наставлений мероитских гимнософистов: «Нельзя… оставить в опасности душу, уже воплотившуюся в человеке» (Гелиодор II.31). Епископ Карфагена Тертуллиан в своих выступлениях также оперировал сведениями об индийских брахманах и гимнософистах. Индийское влияние отразилось вегипетском языке и языке геэз.
Индия и греко-римский мир. Истори взаимоотношений двух великих цивилизаций древности — индийской и античной — сложный комплекс контактов, встреча разных этнокультурных зон, двух различных социальных организмов и религиозно-философских
2280 См.: С.Я.Берзина. Древняя Индия и Африка; R.E.M.Wheeler. Arikamedu: an Indo-Roman Trading Station on the East Coast of India. — AI. 1946, №2.
2281 D.H.Gordon. The Buddhist Origin of the «Summerian» Heads from Memphis. — «Iraq». 1939, vol. 6, №1–2.
2282 См.: С.Я.Берзина. Древняя Индия иАфрика.
2283 D.S.Whitkomb, J.H.Johnston. Qosseir el-Qadim und die Rote-Meer Handel. — «Altertum». 1980, Bd 26, №2.
2284 Подробнее см.: The Yavanajātaka of Sphujidhvaja. ed., tr. and comment. on by D.Pingree. Vol. 1–2. Harvard University Press — London, 1978.
традиций. Эта проблема представляет большой научный интерес не только для антиковедения, но и для изучения истории и культуры древней Индии. Несмотря на географическую удаленность изучаемых регионов и различие их исторических судеб, между ними на протяжении тысячелети существовали тесные культурные, а также политические и торговые отношения.
Материалы археологии позволяют говорить о существовании связей Индостана со Средиземноморьем еще в эпоху хараппской цивилизации, хотя данные такого рода пока немногочисленны. Более определенно можно судить об индийско-средиземноморских контактах лишьс VI в. дон.э., поскольку они фиксируются вантичных источниках.
Т.к. контакты продолжались на протяжении всей античной эпохи (это отразилось и в сочинениях раннехристианских авторов), то можно не только выявить общий характер и направление связей, но и проследить их динамику. Не оставалась неизменной и античная традиция об Индии. Каждая эпоха, сопровождавшаяся важными изменениями в политической обстановке и направлении торговых связей, расширением географического кругозора, процессами развити самой античной культуры, знаменуется и появлением новых представлений об Индии2285. Исследование этого процесса позволяет выяснить характер сведений об Индии в античном мире в каждый конкретный исторический период, иными словами — понять, почему в разное врем античных авторов интересовали различные аспекты индийской истории и культуры.
В качестве первого периода в античной историографии об Индии можно рассматривать время до похода Александра Македонского. Правда, «индийские сведения» были еще случайны и отрывочны, представления весьма смутны и в основном о той части Индии, которая входила в состав Ахеменидской державы (Гекатей, Геродот, Ктесий). Тогда впервые намечаются две основные темы античной традиции об Индии: 1) Индия — страна сокровищ и чудес; 2) мотив «индийских мудрецов».
Подлинным открывателем Индии для античного мира был уже упоминавшийся Скилак из Карианды (в Карии), который совершил плавание вниз по Инду, а затем морем до Египта. На свидетельствах Скилака основывались логограф Гекатей (ок. 550 — ок. 480 гг. дон.э.) и Геродот (V в. до н.э.). Гекатею были известны имена некоторых индийских племен (гандары, калатии) и городов (Аргант и Каспапир). Более подробные сведения сохранил в своем труде Геродот. У него, в частности, имеется первое в античной традиции упоминание о жизни брахманов («Они не убивают ни одного живого существа, не трудятся на нивах, нет у них жилищ, а питаются они травой… Если кого-нибудь из них поражает недуг, то он уходит в пустыню и там ложится» — III.100). Само слово «брахманы» в труде Геродота не зафиксировано, по если учесть, что термин «этнос», которым он обозначает людей с особыми обычаями, имел не только этническое, но и социальное содержание, то имеются все основания думать, что Геродот отразил сведения об индийских брахманах как об особом разряде населения.
В начале IV в. до н.э. написал свое сочинение об Индии Ктесий из Книда, личный врач персидского царя Артаксеркса II. Сохранившееся лишь во фрагментах, оно содержит в основном свидетельство легендарного характера. Уже в древности Ктесий относился к числу недостоверных авторов, и не случайно известный поэт Лукиан в своей «Правдивой истории» причисляет к числу «древних поэтов, историков и философов, написавших так много необычного и неправдоподобного», Ктесия, который в Индии «никогда не бывал и не слышало них (индийцах) ни одного правдивого рассказа» (I.2–3).
Важным событием в отношениях между Индией и странами античного мира был поход греко-македонцев в Индию в 327– 325 гг. дон.э., который способствовал сближению двух цивилизаций. Это знаменовало и начало во многом достоверной исторической традиции об Индии — Онесикрит, Неарх, Аристобул, Птолемей. Их сочинения сохранились во
2285 Подробнее см.: J.W.Sedlar. India and the Greek World. A Study in the Transmission of Culture. New Jersey, 1980; R.A.Jairazbhоу. Foreign Influence in Ancient India. Bombay, 1963; N.Chapekar. Ancient India and Greece. A Study of Their Cultural Contacts. Delhi, 1977.
фрагментах в трудах более поздних авторов (Страбона, Диодора, Арриана и др.). Наряду с описанием военных операций сподвижники Александра запечатлели многие стороны жизни и культуры древних индийцев. К этим свидетельствам восходит и один из самых популярных вантичной традиции сюжет о «диспуте Александра с индийскими мудрецами».
Следующий, третий период восприятия образа Индии в античной литературе условно может быть назван «периодом посольств» (конец IV — начало III в. дон.э.). Он связан с именами Мегасфена — посла Селевка I к Чандрагупте Маурье и Деймаха — посла Антиоха I к Биндусаре. Если от труда Мегасфена, как уже отмечалось, сохранились многочисленные фрагменты, то от «Индики» Деймаха до нас практически ничего не дошло. Но характерно, что он написал сочинение «О благочестии» (Περ� ε�σεβεĩας), посвященное, судя по названию, верованиям индийцев. В пользу такого предположения свидетельствует тот факт, что в греческой версии эдиктов Ашоки ε�σ�βεια является эквивалентом пракритского dhamma (санскр. dharma) — вера, моральное правило, нравственный долг. Ни об одном индийском посольстве в эллинистические государства данных пока нет. Но миссии Ашоки в страны, где правили цари Антиох (Сирия), Антигон (Македония), Александр (Эпир), Птолемей (Египет) и Маг (Киренна), о чем упоминается в XIII большом наскальном эдикте, хотя и не могут считаться актами дипломатических отношений, все же предполагают наличие каких-то политических связей с этимистранами.
Дипломатические отношения существовали между Индией и Римской империей. Античные источники сообщают об индийских посольствах к императорам Августу (27 г. до н.э. — 14 г. н.э.), Траяну (98–117), Адриану (117–138), Антонину Пию (138–161), Гелиогобалу (218–222), Аврелиану (270–275), Константину (323–353) и Юлиану (361–363). Но данных о посольствах римлян в Индию нет.
Приблизительно с II в. в. э. начинается новый этап в истории античной традиции об Индии, отмеченный сосуществованием двух различных тенденций в описании Индии: 1) «языческой», использующей старые сведения об Индии (прежде всего данные Мегасфена), хотя в ней начинает проявляться интерес к «индийской мудрости»; 2) раннехристианской, которой свойственно не только более глубокое осмысление индийской религии и философии (брахманистской), но и особое внимание к буддизму2286. Многие римские философы связывают с Индией свои идеалы, стремятся посетить эту «страну мудрости». Грекоримский мир непосредственно знакомится с религиозно-философскими сочинениями Индии. Например, в труде Ипполита (III в. н.э.) «Опровержение всех ересей» излагаются брахманистские воззрения, которые, как показал известный французский индолог Ж.Филлиоза, отражают (иногда даже текстуально) взгляды мудрецов упанишад2287. Большой популярностью пользовалось сочинение Филострата (III в. н.э.) «Жизнеописание Аполлония Тианского», жившего в I в. н.э. и, по традиции, посетившего Индию, где он встречалсяс брахманами.
Сближению двух культур в немалой степени способствовали и торговые связи, которые стали особенно оживленными в первые века нашей эры, о чем свидетельствуют и античные источники, и археологические находки как в Индии, так и в Восточном Средиземноморье2288. Через горы и пустыни тянулись к Средиземному морю караваны, а через Аравийское море плыли корабли с индийскими драгоценностями, пряностями и благовониями, шелковыми и хлопчатобумажными тканями, слоновой костью и т.д. Обратно они везли драгоценные металлы, изделия из цветных металлов, стекло, керамику. Индийцы,
2286 См.: Г.М.Бонгард-Левин, С.Г.Карпюк. Сведения о буддизме в античной и раннехристианской литературе. — Древняя Индия. Историко-культурные связи.
2287 J.Filliozat. Les relations extérieures le l’Inde. Pondichéry, 1956.
2288 См.: В.Saletore. India’s Diplomatic Relations with the West. Bombay, 1958; J.Thоrley. The Development of Trade between the Roman Empire and the East under Augustus. — «Greece and Rome». 1969, vol. 16; M.P.Charlesworth. Roman Trade with India: a Resurvey. — Studies in Roman Economic and Social History in Honour of Allan Chester Johnson. Princeton, 1951; M.Wheeler. Rome beyond the Imperial Frontiers. L., 1954; D.Schlingloff. Indische Seefahrt in römischer Zeit. — Zur geschichtlichen Bedeutung der frühen Seefahrt. München, 1982.
как уже отмечалось, были не редкостью в Александрии и в других крупных торговых и культурных центрах Средиземноморья, а греки и римляне — впортовых городах Индии.
Античные авторы римской эпохи хорошо знали о Южной Индии и Шри-Ланке, о южноиндийских портах. О размахе здесь римской торговли свидетельствуют находки римской керамики, огромного числа римских монет, памятников римского искусства; особое научное значение имело открытие римской торговой фактории в Арикамеду (к югу от современного Путтуччери). Найденная при раскопках Помпеи статуэтка богини Лакшми из слоновой кости ясно говорит о знакомстве античного мира с индийским искусством. Влияние индийских традиций ученые склонны находить даже в особой прическе «индийского стиля» на скульптурных бюстах римской эпохи2289, В древних тамильских поэмах многократно упоминаются яваны (так в Южной Индии называли не только греков, но и римлян): многие проживали здесь постоянно и даже нанимались к местным царям в телохраните
ли2290
.
Синтез эллинистических и римских традиций с индо-буддийскими ярко предстает в гандхарском искусстве. Хотя в индийских источниках сохранилось очень немного свидетельств о греках и римлянах (показательно, что нет упоминаний о походе Александра), Индия немало заимствовала от греко-римского мира. Монеты, например, хотя и существовали в Индии еще до появления в Индии греков, только под греческим влиянием приняли обычную круглую форму с рельефными портретными изображениями и легендой. Археологи усматривают античное влияние в методах обработки различных пород камня, в гончарном деле, в получении новых медных сплавов (в частности, латуни) ит.д. Даже после того как исчезли последние в Индии государства с греческими династиями, еще долго оставались некоторые элементы греческой системы администрации, кое-где употреблялся македонский календарь, монеты выпускались с греческой легендой, сохранялись некоторые греческие мотивы в изобразительном искусстве и художественных ремеслах. В поздний период древности индийцы многое взяли из более передовой к тому времени греческой астрономии, а также астрологии. Наиболее яркое свидетельство этого — «Яванаджатака», санскритский текст которой является переводом астрологического греческого трактата. Что касается архитектуры и искусства, то греко-римское влияние сильнее всего сказалось в Северо-Западной Индии. Даже само возникновение каменных храмов здесь, возможно, произошло под эллинистическим влиянием. Хот новые храмы в плане повторяли уже существовавшие в Индии пещерные храмы, однако наличие колонн с греческими ордерами, портиков и т.д. явно указывает на заимствования из эллинистической архитектуры. Заметно греко-римское влияние и в индийской скульптуре.
Для Южной Индии определенное значение имело проникновение христианства (II — III вв.), хотя христианская традиция относит знакомство Индии с этой религией к I в. н.э. и связывает с проповеднической деятельностью апостола Фомы2291. Вместе с тем греческое влияние на Индию не следует преувеличивать. И по времени, и по степени воздействия греческая колонизация была незначительной, даже в правящей верхушке индогреческих государств греки вряд ли преобладали. Период их политического господства был относительно невелик — около ста лет. Греческий язык был распространен в основном среди господствовавшей прослойки общества и продержался, очевидно, недолго. На индийские языки он почти никакого влияния не оказал. К тому же греческие колонисты были оторваны (особенно с усилением Парфии) от Греции и эллинистических государств Востока. Вследствие этого не индийское население эллинизировалось, а, наоборот, греческое индианизировалось. Уже в раннем средневековье не обнаруживается почти никаких следов греческого влияния. Воздействие античной культуры проявилось только в окраин
2289 См.: India and Italy. Rome, 1974.
2290 См.: О.Stein. Yavanas in Early Indian Inscriptions. — IC. 1935, vol. 1; P.Meile. Les Yavanas dans l’Inde Tamoule. — JA. 1940–1941, vol. 5.
2291 См.: K.N.Daniel. The South Indian Apostolate of St. Thomas. Serampore, 1952; A.E.Medlycott. India and the Apostle Thomas. L., 1905.
ной области, большая же часть страны — долина Ганга, Центральная и Южная Индия — оказалась почти не затронутой влиянием греческой цивилизации.
Индия и Средня Азия. С эпохи глубокой древности тесные историко-культурные контакты связывали Индию и Среднюю Азию — эти два самобытных очага культуры Востока.
Материалы археологии показывают, что уже для эпохи палеолита характерна определенная типологическая близость между культурами Южного Таджикистана и соанской культурой Северо-Западного Индостана. Особенно интересный материал был получен в результате исследований В.А.Ранова в горных районах Таджикистана2292.
В неолитическую эпоху многие территории Средней Азии и Северной Индии входили в широкую область распространения близких друг другу земледельческих культур, где проходили сходные процессы общественного развития, приведшие к возникновению городских цивилизаций, а позднее и государств. Сравнительное изучение неолитических культур Средней Азии и Индии дает возможность более детально представить истоки земледельческих цивилизаций юга Средней Азии и Северной Индии, в частности проследить этапы вызревани предхараппских и хараппских поселений2293.
В результате новых исследований советских археологов в Алтын-депе, в Южной Туркмении (недалеко от Ашхабада), было установлено наличие контактов между городами долины Инда и поселениями эпохи бронзы Южной Туркмении — контактов, относившихся к периоду расцвета хараппской цивилизации2294. Некоторые предметы находят параллели в культуре Хараппы — изделия из металла, слоновой кости, сегментированные бусы из фаянса, керамика. Следует отметить как привозные вещи из Индии, так и предметы, которые несут на себе явные следы индийского влияния.
Особый интерес представляет открытие в Алтын-депе протоиндийской печати с двумя знаками. В.М.Массон обратил внимание на тот факт, что на печати отсутствуют изображения животных и нанесены только пиктограммы. Это, по его мнению, позволяет сделать предположение, что кто-то из жителей Алтын-депе умел читать этот «текст». В.М.Массон склоняется к выводу, что древнее население юга Средней Азии было дравидоязычным (протодравиды)2295.
Раскопки советских археологов в Средней Азии дали новый и весьма важный материал для решения такой остродискуссионной проблемы, как арийская. По мнению Б.А.Литвинского и А.М.Мандельштама, с материальной культурой арийских (или даже индоарийских) племен могут быть сопоставлены находки из могильников Южного Таджикистана2296. При этом они указали на близость открытого в могильниках инвентаря с предметами, используемыми в погребальной практике ведийских племен, отраженной в «Ригведе». Это предположение заслуживает особого внимания в свете новых открытий в Пакистане (в Свате). Материал из пакистанских могильников имеет много общего со среднеазиатским.
В качестве специального периода в истории среднеазиатско-индийских связей следует выделить период Ахеменидской державы и похода Александра Македонского.
Во II в. до н.э., когда сакские (шаки) и другие племена двинулись через Памир в Северную Индию, они принесли с собой многие элементы и традиции среднеазиатской культуры2297. Можно указать, например, на находки особых железных мечей в Таксиле, кото
2292 В.А.Ранов. Каменный век Таджикистана. Душ., 1965; он же. Соанская культура: миф или действительность? — Древняя Индия. Историко-культурные связи.
2293 См.: В.М.Массон. Древнеземледельческие племена Южного Туркменистана и их связи с Ираном иИндией. — ВДИ. 1957, №1; онже. Протогородская культура юга Средней Азии. — СА. 1967, №3.
2294 См.: В.М.Массон. Алтын-Депе. Л., 1981.
2295 В.М.Массон. Печати протоиндийского типа… — ВДИ. 1977, №4.
2296 Б.А.Литвинский. Археологические открытия в Таджикистане за годы Советской власти и некоторые проблемы древней истории Средней Азии. — ВДИ. 1967, №4; А.М.Мандельштам. Памятники эпохи бронзыв Южном Таджикистане. Л., 1968.
2297 Б.А.Литвинский. Древние кочевники «Крыши мира». М., 1972.
рые, как полагают ученые, восходят к племенам Средней Азии, и бронзовых дисковидных зеркал, которые были распространены в Средней Азии. С сакскими племенами, возможно, связано и широкое распространение в Северной Индии конницы и конского снаряжения.
Наибольшего размаха связи Средней Азии с Индией достигли в кушанскую эпоху, в период создания Кушанской империи, когда многие территории Средней Азии и значительная часть Северной Индии вошли в состав одного государства2298. Судя по надписям кушанской эпохи, жители Средней Азии, поселившись в Индии, приняли буддизм и даже занимали государственные должности.
В начальный период существования Кушанского государства Средн Азия во взаимоотношениях с Индией играла ведущую роль. Индийское влияние ощущалось гораздо меньше, и лишь позднее, в связи с распространением буддизма, воздействие культурных традиций Индии стало весьма значительным. Это видно при изучении памятников искусства кушанской Бактрии.
Раскопки Г.А.Пугаченковой (скульптура Халчаянского дворца) дали чрезвычайно интересный материал для сравнения с художественными традициями Матхуры2299. Так, одежда и головные уборы халчаянского правителя, его вельмож и воинов имеют аналогии в матхурской скульптуре — факт, свидетельствующий о среднеазиатском влиянии на кушанскую Индию. Одеяние халчаянских персонажей может быть сравнимо с одеждой Канишки (известная статуя из Матхуры) и изображениями на гандхарских рельефах первых веков нашей эры.
Важные свидетельства о развитии бактрийского искусства в эпоху Кушан и характере влияния на него индийской культуры были получены при раскопках Дальверзин-тепе на юге Узбекистана2300. Недалеко от городской стены было раскопано небольшое буддийское святилище (размером 10 × 11 м). Здесь сохранились остатки ступы, которая была украшена многочисленными скульптурами. Археологи выделяют в святилище два основных помещения — кумирню и «зал царей». Буддийское святилище было построено, очевидно, в начале нашей эры. Об этом говорят найденные монеты Кадфиза I и Кадфиза II. Пышно был оформлен «зал царей» — скульптурная композиция состояла из фигур Будды, фигур монахов, знатных мужчин (вероятно, членов царского рода), их жен и сановников.
При раскопках Дальверзин-тепе был обнаружен еще целый ряд предметов, имеющих явно индийские параллели и даже привозных из Индии. Таковы, например, гребень из слоновой кости с изображениями (на одной стороне — знатна дама и ее служанка, на другой — супружеская пара, едущая на слоне, и девушка, показывающая им путь), шахматные фигурки из слоновой кости (зебу и слон), золотые браслеты, аналоги которым обнаружены в слоях Таксилы I в. н.э., гадательная кость явно индийского происхождения2301. Находка шахматных фигур (в Индии эта игра была известна под названием «чатуранга») говорит об очень раннем знакомстве жителей Средней Азии с этой индийской игрой (с древними традициями Индии связано изображение зебу в качестве одной из фигур для игры)2302. Следует упомянуть и об оттиске печати, сделанном на одном из кирпичей: изображение Будды, сидящего на лотосе. Очевидно, эта печать принадлежала одному из местных мастеров, последователю учения Будды.
Однако самым значительным в Дальверзин-тепе явилось открытие клада золотых предметов, относящихся ко второй половине I в. н.э. В кувшин были вложены различные золотые украшения (обручи, серьги, бляхи), имеющие аналоги в искусстве Гандхары, но
2298 Б.Я.Ставиский. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культуры. М., 1977.
2299 Г.А.Пугаченкова. Халчаян. К проблеме художественной культуры Северной Бактрии. Таш., 1966; она же. Скульптура Халчаяна. М., 1971; она же. Бактрийско-индийские связи в памятниках искусства. — Древняя Индия. Историко-культурные связи.
2300 Г.А.Пугаченкова и др. Дальверзин-тепе, кушанский город на юге Узбекистана. Таш., 1978; Г.А.Пугаченкова, Б.А.Тургунов. Исследование Дальверзин-тепе в 1972 г. — Древн Бактрия. Л., 1974.
2301 Les trésors de Dalverzin-tépé. Leningrad, 1978.
2302 Б.А.Тургунов. Новые данные к истории шахмат в Средней Азии. — «Общественные науки в Узбекистане». 1973, №11.
главная ценность — золотые слитки с надписями на кхароштхи2303. Всего открыто 11 надписей — десять на золотых брусках и одна на золотой пластинке. Надписи сделаны на пракрите гандхари, который был распространен в северо-западных областях Индии, входивших в империю Кушан. Эти надписи отличны от остальных, в большинстве своем посвятительных, и содержат сведения о весе бруска, имени владельца и т.д. В тексте есть упоминание и о шраманах, которым, очевидно, первоначально и принадлежалозолото.
Несмотря на краткую информацию, которую дают надписи из Дальверзин-тепе, значение их весьма велико: они дополняют материалы не только о связях древней Бактрии с Индией, но и о жизни буддийских общин в Средней Азии. В результате открытий в Дальверзин-тепе наука обогатилась новыми и весьма ценными сведениями, раскрывающими характер связей Средней Азии с Индией, пути и формы обмена культурными достижениями.
Следующий этап, связанный со значительно большим влиянием индо-буддийских традиций, хорошо прослеживается по материалам раскопок в Кара-тепе (экспедиция под руководством Б.Я.Ставиского)2304. Открытие буддийского монастыря в Кара-тепе (недалеко от Термеза) — яркое свидетельство распространения буддизма в Средней Азии. (Термез, как показывают нумизматические находки, существовал еще в III — II вв. до н.э., но особого развития достиг в эпоху Кушан.) Архитектура этого пещерного буддийского комплекса, находки ряда предметов (крышек в виде лотоса, зонтиков-чхатр и др.), надписи на сосудах и стенах говорят о явном влиянии индийских традиций. В частности, для Средней Азии пещерные комплексы нехарактерны, но они типичны для древней Индии. При раскопках выявлено несколько пещерных помещений, часть которых представляла собой небольшие пещерные храмы, состоявшие из замкнутых святилищ, окруженных со всех сторон обходными коридорами.
Можно проследить процесс творческого освоения местным населением индийских традиций. Это показывает, например, планировка помещений (строительство обходных коридоров, что характерно для местных строительных канонов), но особенно материалы эпиграфики. Последователи буддизма в Бактрии не просто переводили с санскрита и пракрита буддийские тексты, но и по-своему их трактовали. Разрабатывались местные варианты индийских шрифтов. Особо следует отметить открытие билингвы — на брахми и кушанском письме. Большая близость надписей Кара-тепе с некоторыми индийскими эпиграфическими памятниками указывает на проникновение письменной традиции непосредственно из Индии. Надписи (как правило, весьма фрагментарные) выполнены письмом брахми и кхароштхи.
Судя по пракритским надписям, пракрит подвергся влиянию санскрита — процесс, который был характерен и для кушанских надписей Индии. Некоторые надписи явно указывают на влияние местного бактрийского языка, который проникал в различные сферы культуры. Исследуя надписи из Кара-тепе, венгерский ученый Я.Харматта и советские исследователи В.В.Вертоградова и М.И.Воробьева-Десятовская пришли к выводу, что в Кара-тепе в кушанскую эпоху находились последователи буддийских школ сарвастивада и махасангхика2305.
2303 См.: М.И.Воробьева-Десятовская. Надписи письмом кхароштхи на золотых предметах из Дальверзин-тепе. — ВДИ. 1976, №1; она же. Памятники письмом кхароштхи и брахми из советской Средней Азии. — История и культура Центральной Азии. М., 1983.
2304 Подробнее см.: Кара-тепе — буддийский культурный монастырь в Старом Термезе. М., 1964; Буддийские пещеры Кара-тепе в Старом Термезе. М., 1969; Буддийский культовый центр Кара-тепе в Старом Термезе. М., 1972; Новые находки на Кара-тепе в Старом Термезе. М., 1975; Буддийские памятники Каратепе в Старом Термезе. М., 1982.
2305 V.V.Vertogradova. Indian Inscriptions and Inscriptions in Unknown Lettering from Kara-tepe in Old Termez. Moscow, 1983.
Недалеко от Кара-тепе Л.И.Альбаум открыл другой, не менее интересный буддийский комплекс — Фаяз-тепе2306. Были раскопаны храм со ступой, примыкающая к нему монастырская часть и хозяйственные помещения. Нумизматические находки (в том числе монеты Канишки, Хувишки и Васудэвы) позволяют датировать памятник I — III вв. н.э. При раскопках помещений на стенах были открыты росписи, преимущественно буддийского характера (изображения Будды и донаторов). Обнаружены и глиняно-алебастровые скульптуры. Однако наибольший интерес представляет скульптурная композиция — Будда, сидящий под ветвями дерева, а по обеим сторонам от него — монахи. Работа выполнена очень тщательно и по манере напоминает лучшие произведения гандхарского искусства.
Большой научной удачей явилось открытие в Фаяз-тепе пракритских надписей (их исследованием занимается М.И.Воробьева-Десятовская), выполненных письмом кхароштхи. Обычно они содержат имена буддийских донаторов и части священных «буддийских формул». В ряде надписей встречается указание на школу махасангхиков, что согласуется с даннымииз Кара-тепе.
Буддизм сохранял свое значение в Средней Азии и в период после Кушан. Об этом известно не только из письменных источников, но прежде всего благодаря открытиям археологов. Наибольший интерес представляют раскопки в Таджикистане на Аджина-тепе.
Аджина-тепе — это небольшой холм размером 100 × 50 м. Здесь археологи под руководством Б.А.Литвинского открыли буддийский монастырь, скульптуру и живопись2307. Судя по многочисленным монетам (их более 300), монастырь функционировал в VII — начале VIII в. н.э. (об этом свидетельствует и надпись на брахми из Аджина-тепе, датируемая VII — VIII вв. н.э.; к сожалению, текст сохранился плохо, но буддийский характер ее очевиден). Это был единый ансамбль построек жилого и культового характера. Монастырь в Аджина-тепе состоял, как это характерно дл буддийских монастырей, из двух частей — храмовой и монастырской. Сама впечатляющая деталь храма — огромная статуя Будды (около 12 м), пребывающего в нирване. О размерах статуи красноречиво говорят, например, следующие цифры: ладонь Будды — 132 см, ступни — от 165 до 190 см, пальцы ног — до 46 см.
Монастырь был построен в соответствии с общебуддийской традицией, которая лучше всего прослеживается по памятникам Индии. Влияние индийского буддийского искусства совершенно очевидно. Однако тохаристанские мастера не слепо следовали общепринятым канонам. Именно раскопки на Аджина-тепе показали, насколько стойкими были местные традиции и насколько своеобразными были архитектурные и художественные школы древнего Тохаристана. Местные ваятели и живописцы, строители и архитекторы использовали уже сложившиеся в Средней Азии традиции и навыки, умело сочетая их с культурными нормами соседних стран, прежде всего Индии и Афганистана2308.
Подлинное сокровище Аджина-тепе — глиняная скульптура. Здесь также прослеживается влияние индийского искусства наряду с местными бактрийско-тохаристанскими чертами. Помимо сильного влияния гандхарских традиций заметно воздействие гуптского искусства: это проявляется и в одежде, и в передаче причесок Будды. При раскопках последних лет была открыта скульптурна композиция, в которой запечатлелось предание о том, как царевич Сиддхартха, прежде чем покинуть «мир», прощался со своим конем Кантакой.
Из археологических открытий, пожалуй, самое интересное — письменные памятники: буддийские санскритские рукописи на письме брахми. На холме Занг-тепе (в 30 км от Термеза) была раскопана укрепленная усадьба VII в. н.э. и обнаружены фрагменты двенадцати санскритских буддийских рукописей на бересте. Палеографически они близки к
2306 Л.И.Альбаум. Раскопки буддийского комплекса Фаяз-тепе (по материалам 1968–1972 гг.). — Древняя Бактрия. Л., 1974; он же. Исследование Фаяз-тепе в 1973 г. — Бактрийские древности. Л., 1976.
2307 См.: Б.А.Литвинский, Т.И.Зеймаль. Аджина-тепе. Архитектура. Живопись. Скульптура. М., 1972.
2308 См.: Б.А.Литвинский. Буддизм и среднеазиатская цивилизация. — Индийская культура и буддизм. М,, 1972; онже. Outline History of Buddhism in Central Asia. M., 1968.
гильгитским рукописям литературы «Праджняпарамиты» и датируются примерно VII — VIII вв. н.э. Чтение фрагментов, написанных на различных вариантах брахми, показало, что они представляют собой часть буддийского канонического сочинения («Винаяпитака»). В них рассказывается, например, о собрании общины, о подаяниях, о совершении монахом недобродетельного поступка и т.д.
Большой научный интерес представляет санскритская буддийска рукопись, найденная недалеко от руин древнего города Мерва (Туркменская ССР). Рукопись была обнаружена в сосуде, в котором находились также сасанидские монеты V в. н.э. и каменные статуэтки Будды. Она насчитывает более 150 листов; текст нанесен на пальмовые листья, причем на некоторых сохранилась пагинация. Примерная датировка этого памятника — V — VI вв. н.э. Изучение текста показало, что рукопись включает несколько буддийских сочинений, в том числе ряд сутр и правила винаи. Это была своего рода «сводка» различных буддийских текстов, предназначенная для чтения буддистами-мирянами, фольклорные мотивы соседствуют с выдержками из канона. В тексте упоминается и писец, который принадлежал к сарвастивадинам. Это свидетельство весьма существенно для определения характера буддизма в Средней Азии. Наряду с данными дальневосточных текстов и археологическими материалами оно позволяет определенно говорить о значительном влиянии в Средней Азии школысарвастивада.
Для изучения индийско-среднеазиатских культурных связей, особенно в эпоху раннего средневековья, большой научный интерес представляют раскопки в Пенджикенте, Варахше и Афрасиабе.
Восточный Туркестан и Индия. Природные условия Восточного Туркестана в древности были менее суровы, чем в настоящее время: пустыня Такламакан была меньше, Тарим, Хотан и другие реки, стекающие с Тянь-Шаня и Куньлуня, полноводней. Но и тогда земледелие сосредоточивалось в оазисах и население страны было сравнительно немногочисленным. Оно состояло из разных этнических групп, преимущественно индоевропейского происхождения. Индоевропейский субстрат сложился из переселившихся еще во II тысячелетии дон.э. тохароязычных племен и пришедших позже ираноязычных племен, условно называемых хотано-саки. Кроме того, на территории Восточного Туркестана проживали большие группы согдийцев и других выходцев из Средней Азии, а также индийцы. Большую роль в истории региона играли хунну и другие кочевые племена.
Области Восточного Туркестана приобрели особое значение, когда был установлен Великий шелковый путь из Китая в Среднюю Азию, Парфию и далее к странам Средиземноморья. Постепенно здесь возникла целая сери городов-государств, на местной основе складывалось развитое общество, наблюдалс подъем культуры.
В конце II в. до н.э. китайский император Бу-ди делает попытки завоевать Восточный Туркестан. В ханьскую эпоху и позже страна в течение некоторого времени подпадала под власть Китая, появилось и китайское население; распространялись китайская письменность и некоторые элементы китайской культуры. Однако несравненно более важным и глубоким было влияние среднеазиатской и индийской цивилизаций, которые оказали решающее воздействие на формирование специфической культуры Восточного Туркестана I тысячелетия н.э.2309
Индийское влияние в Восточном Туркестане обусловливалось несколькими факторами. В юго-восточной части, в районе Нийя-Лоулани, образовалась большая колония индийцев. Найдены многочисленные документы на кхароштхи, которые позволяют представить жизнь местного населения, занимавшегося ремеслом, сельским хозяйством, торговлей. Здесь было много буддийских монастырей, развивалась индийская культура.
Постоянный приток индийских торговцев, буддийских проповедников и монахов, ремесленников, художников и т.д., привоз соответствующих товаров, ремесленных, лите
2309 См.: В.В.Григорьев. Восточный или Китайский Туркестан. СПб., 1873; A Stein. Ancient Khotan. Vol. 1–2. Ox., 1907; on же. Serindia. Vol. 1–5. Ox., 1921; он же. Innermost Asia. Vol. 1–4. Ox., 1928. Один из лучших современных обзоров: L’Asie Centrale. Histoire et civilization. Redaction par L.Hambis. P., 1977.
ратурных и художественных произведений — все это увеличивало масштабы индийского влияния2310.
Религиозные буддийские сооружения восходили к индийским прототипам, хотя и не являлись их простыми копиями. «Посредником» между Восточным Туркестаном и Индией была Средняя Азия. Кроме того, в Восточном Туркестане эти нововведения получали местную переработку. В результате возникли, например, своеобразные виды башенных ступ, послужившие одним из источников последующего развития такого важнейшего типа китайской архитектуры, как пагода. Индийская струя в восточнотуркестанском искусстве также была очень сильна.
Язык многих обнаруженных здесь документов — санскрит или один из пракритов; письменность брахми использовалась некоторыми местными языками; многие жители носили индийские имена; служебная терминология нередко была индийской. Найдены древнеиндийские литературные произведения на индийских языках и в переводах на местные (некоторые из них не обнаружены на территории самой Индии). Огромную ценность представляют фрагменты некоторых произведений санскритской буддийской литературы, ранее известные только в китайских и тибетских переводах2311, а также драматических произведений, принадлежавших, в частности, Ашвагхоше.
Кроме археологических данных мы имеем свидетельства современников. Так, Фа Сянь говорил об одном из княжеств, находившихся на востоке Синьцзяня: «Миряне и шраманы этой страны следуют религии Индии, только некоторые делают это тщательней, а другие небрежней. При продвижении на запад все минуемые страны подобны в этом отношении, только люди отличаются по языку. Однако те, которые считают себя учениками Будды, используют индийские книги и индийский язык»2312.
Особенно заметно проявилось индийское влияние в Хотане. Согласно китайским источникам, местная династия даже носила индийские имена и выводила свое происхождение от Ашоки2313. Расположенный здесь буддийский монастырь Гомативихара считался в древности важнейшим центром буддийской учености. В нем, по утверждению Фа Сяня, проживало одновременно до 3 тыс. монахов2314. Другим важным центром индийского влияния был г. Кучи (совр. Куча). Сюань Цзан насчитал в нем 100 монастырей и 5 тыс. мона
хов2315
. Исключительно важные археологические находки были сделанытакже вТурфане. Огромный вклад в изучение индийской культуры Восточного Туркестана внесли отечественные ученые, прежде всего С.Ф.Ольденбург2316.
Индия и Китай. Вследствие отдаленности друг от друга этих двух стран и трудностей сообщения между ними они долго были мало связаны между собой. Имеются сведения о существовании торговых путей между Индией и Китаем во II в. до н.э. Начиная с I в. н.э. торговл постепенно росла. По суше она велась главным образом через Синьцзян (Великий шелковый путь). Путь через Бирму и Сычуань был более трудным и, видимо, так и не приобрел столь же существенного значения. По мере совершенствования судов и возникновения индийских торговых колоний в Индонезии и на Индокитайском полуострове развивалась морская торговля. Путешествие Фа Сяня морем из Индии в Китай происходило в 414 г. по хорошо известному и освоенному маршруту с о-ва Ланки в Кантон. Основными товарами, шедшими из Китая в Индию, были шелк и шелковые ткани. В обратном направлении везли хлопчатобумажные ткани, пряности, благовония, драгоценные камни, жемчуг. Натовары обеих стран был устойчивый спрос.
2310 K.Saha. Buddhism in Central Asia. Calcutta, 1970.
2311 G.M.Bongard-Levin, M.I.Vorobyeva-Desyatovskaya. Indian Texts from Central Asia. Moscow, 1983.
2312 Si-Yu-Ki. Buddhist Records… Vol. 1. L., 1906, с. XXIV.
2313 Там же. Т.2, с. 309.
2314 Там же. Т.1, с. XXVI.
2315 Там же, с. 19.
2316 См.: Б.А.Литвинский. Изучение древней истории и культуры Восточного Туркестана… — НАА. 1982, №1.
Второй век нашей эры ознаменовал собой начало китайской экспансии на запад. В связи с этим в обеих странах росло стремление установить политические контакты. Растущая торговля также подталкивала к сближению. Однако до тех пор, пока Северная Индия входила в состав Кушанской империи, непосредственные связи были затруднены из-за враждебных отношений между Кушанами и Китаем. А затем условия для них стали малоподходящими вследствие политического хаоса и хозяйственной разрухи, воцарившихся в Китае с развалом империи Хань (конец II — начало III в.) и дававших о себе знать и в последующее время. В периоды стабильности дипломатическая активность усиливалась. Так, в Северовэйском государстве с середины V в. менее чем за 70 лет побывало восемь посольств из североиндийских государств. Лучшее знакомство друг с другом индийского и китайского народов привело к сближению между ними и в культурной области. Но Китай заимствовал больше, чем давал. Важным обстоятельством, определившим такой характер культурных взаимоотношений, было распространение в Китае буддизма2317.
По китайским преданиям, первое появление в Китае индийских буддистовмиссионеров относится к концу III в. до н.э. Более достоверным можно считать предание о прибытии в Чанань в VI в. н.э. по приглашению китайского императора Минь-ди двух монахов — Дхармаратны и Кашьяпы Матанги. Тогда же, как утверждается, был основан в Чанани первый буддийский монастырь. «В действительности, — пишет крупнейший знаток этой проблемы Э.Цюрхер, — остаетс неизвестным, когда именно буддизм проник в Китай. Он должен был медленно инфильтрировать с северо-запада, через две ветви континентального шелкового пути… к Северо-Китайской долине, где в эпоху Младших Хань располагалась столица — город Лоян. Эта инфильтрация должна была иметь место между первой половиной I в. дон.э. … и серединой I в. н.э., когда существование буддизма впервые засвидетельствовано в синхронных источниках»2318. По мнению Й.В. де Йонга, древнейшее свидетельство о проникновении в Китай буддизма датируется 65 г. н.э.2319
Несмотря на поддержку государства, буддизм долго не имел особого успеха. Прочные корни он начал пускать только с середины III в. В начале VI в. буддийские монастыри в Китае насчитывались десятками тысяч, а монахов и монахинь, согласно китайским данным, было будто бы свыше 2 млн.2320 Из Индии все это время группами и в одиночку прибывали в Китай ученые монахи. Китайские источники сохранили имена наиболее прославившихся из них. Но буддисты направлялись в Китай и из «буддийских» областей Средней и Центральной Азии. Одновременно росло число китайских паломников, прибывавших в Индию — «Священную землю» буддистов — дл совершенствования в буддийском знании, для получения рукописей канонических сочинений и просто для поклонения святым местам. Некоторые из паломников — Фа Сянь, Сюань Цзан, И Цзин — оставили описания своих путешествий, являющиес важными источниками по истории Индии в древности и в раннее средневековье.
Прибывшим в Китай и местным буддистам требовалось большое количество религиозной литературы, и должны были быть, люди, способные читать ее в подлинниках на санскрите, пали и других языках и переводить на китайский. Существовала и устная традиция передачи текстов; возможно, что многие буддийские сочинения переходили из уст учителя к ученикам. Так, согласно традиции, кашмирский монах Сангхадэва по памяти перевел на китайский язык значительное по объему буддийское произведение. Для переводов составлялись целые группы, варианты переводов обсуждались, выбиралась необходимая терминология. Специальные люди были заняты переписыванием текстов. Это способствовало усвоению китайской интеллигенцией индийской терминологии и фразеологии, философских понятий, литературных жанров и т.д. Пробуждался интерес и к индийской науке:
2317 См.: Е.Zürcher. The Buddhist Conquest of China. The Spread and Adaptation of Buddhism in Early Medieval China. Vol. 1. Leiden, 1955.
2318 Там же, с. 22–23.
2319 J.W. de Jоng. Buddha’s Word in China. Canberra, 1968, с. 3.
2320 P.С.Bagсhi. India and China. N.Y., 1951, с. 98.
переводились научные трактаты по математике, астрономии и медицине, ко дворам правителей и знати приглашались индийские астрономы и врачи. При строительстве буддийских храмов и монастырей заимствовался опыт индийского зодчества, в частности в сооружении пещерных храмов. Первые предметы культового назначения в буддизме были по происхождению индийскими или создавались мастерами, приглашенными из Индии. Даже когда основными исполнителями стали китайские мастера, они в течение многих веков следовали традициям индийского искусства в живописи, скульптуре и художественных ремеслах. Приобрела распространение индийская музыка.
Индия и Шри-Ланка. С глубочайшей древности очень тесными были контакты Индии с Шри-Ланкой2321. Это определялось целым рядом обстоятельств: и географической близостью, и этногенетическими связями, и общностью многих историко-культурных феноменов. Этой проблеме посвящено большое число работ2322, хотя многие кардинальные вопросы остаются до сих пор не разработанными. По справедливому замечанию Х.Бехерта, усилия ученых были сосредоточены на изучении чисто фактологических аспектов взаимоотношений двух стран, область исследований ограничивалась вопросами: «Откуда прибыло население Ланки?», «когда и каким образом ланкийска традиция заимствовала определенные элементы индийской культуры?», «каков был вклад ланкийцев в развитие южноиндийской культуры в целом?»2323. Однако в результате многолетних исследований накоплено значительное число конкретных данных о политических и культурных взаимоотношениях обеих стран и выявлены основные причины, определившие сходство и различие в развитии Индии и Шри-Ланки. Ученые приступили к типологическому сопоставлению двухкультур.
В самых разных областях (материальная культура, религия, формы социальной организации, искусство) прослеживается однотипность ряда существенных элементов индийской и ланкийской цивилизаций. Это объясняется не только прочными связями двух стран, но и существованием общего культурного субстрата, возникшего в глубочайшей древности. По своему происхождению остров является частью Деканского плато; пролив, отделяющий его от материка, сравнительно мелок, ряд выступающих из воды островов (Адамов мост) делал возможным проникновение на Ланку отдельных групп людей из Южной Индии уже в эпоху палеолита2324. Типологически близки неолитические культуры Южной Индии и Шри-Ланки. Наукой установлено, что примерно в середине I тысячелетия до н.э. на острове появились индоарийские по языку племена. Вопрос о том, с какой областью Северной Индии (западной или восточной) они были связаны, остро дискутируется в научной литературе, но генетическая связь сингальского населения с этими «выходцами из Индии» не подлежит сомнению. Показательно, что и историческая традиция острова сохранила воспоминание о появлении на Ланке индийских колонистов («Махавамса»)2325. Эти две хотя и разные по времени, но весьма ранние основы (местная, связанная с Южной додравидийской Индией, возможно, веддоидная и индоарийская, североиндийская) во многом определили этническую историю острова и характер взаимоотношений с северным сосе
2321 В основу этого раздела положен материал, предоставленный М.М.Елканидзе.
2322 Без освещения этого вопроса не обходится ни одно исследование по истории, культуре или искусству Шри-Ланки. Подробным компендиумом, содержащим результаты многочисленных исследований, может служить работа: W.Geiger. Culture of Ceylon in Medieval Times. Wiesbaden, 1960; см. также: М.D.Raghavan. India in Ceylonese History. Delhi, 1969; University of Ceylon History of Ceylon. Vol. I. P.1. Colombo, 1959.
2323 H.Bechert. The Beginnings of Buddhist Historiography in Ceylon. — Papers Submitted to the Second International Conference-Seminar on Asian Archaeology: Colombo 1969. — «Ancient Ceylon». 1979, №3, с. 22 (доклад опубликован также под названием: The Beginnings of Buddhist Historiography: Mahāva�sa and Political Thinking. — Religion and Legitimation of Power in Sri Lanka. Chambersburg, 1978, с. 1–12).
2324 П.И.Борисковский. Древний каменный век ЮжнойиЮго-Восточной Азии. Л., 1971, с. 115.
2325 См., например: A.L.Вasham. Prince Vijaya and the Aryanisation of Ceylon. — «Ceylon Historical Journal». 1952, vol. 1, №3; G.С.Mendis. Vijaya Legend. — Paranavitana Felicitation Volume. Colombo, 1965; K.Sh.Singh Sengar. Where did Prince Vijaya Come From. — IHQ. 1927, vol. 3; Г.М.Бонгард-Левин. Западная царица и камбоджийцы древнего Цейлона. — ДревнийВосток. Сб. I. M., 1975.
дом. Значительное воздействие на ланкийскую культуру оказало также проникшее на остров (и постоянно пополнявшееся) дравидоязычное население из Южной Индии. В ланкийской традиции сложилось различное отношение к этим двум зонам Индии, связанным с разными этнокультурными феноменами (неодинаковым было и отношение индийской традиции к Ланке, ее жителям и культуре).
Начиная со II в. дон.э. Ланка стала подвергаться вторжениям из южноиндийского государства Чолов. Часто северные провинции острова бывали заняты правителями из Южной Индии; сингальское правление сохранялось в южной провинции — Рохане. Это способствовало развитию культурной неоднородности между северными и южными провинциями Ланки.
Вторжения привели к формированию в среде сингалов противопоставления своей культуры южноиндийской. Оно выражалось, в частности, в создании определенной иерархии культурных феноменов: приоритет отдавалс североиндийскому, который со временем стал восприниматься сингалами как отличительный признак «подлинной» сингальской культуры. В то же врем распространение южноиндийских культурных феноменов воспринималось как своего рода угроза самобытности сингальской культуры и нередко встречало препятствия. Индуизм проник на Ланку в иной форме, чем в Южной Индии: как потенциальна опасность рассматривалась только его южноиндийская шиваитская форма. В индуистском пантеоне на Ланке Шива хотя и встречается, но не играет значительной роли; главный бог ланкийских индуистов — Вишну. Факт ограниченного восприяти южноиндийского культурного влияния можно наблюдать, в частности, по процессу ассимиляции южноиндийских культурных традиций, которые приносили с собой различные этнические и социальные группы населения, мигрировавшие с юга Индии. Например, в некоторых мифах боги южноиндийского происхождения мигрируют на Ланку, но местные божества пытаются им в этом помешать, и лишь после преодолени препятствий индийским богам отводится подчиненное место в общей иерархии сингальского пантеона2326.
Надо, однако, подчеркнуть, что периоды господства Чолов на Ланке способствовали некоторому сглаживанию межкультурных различий, возникавших в промежутках между ними, давали возможность для распространения новых культурных явлений, которые не могли бы быть перенесены и восприняты виное время2327.
Следствием процесса развития культурных различий между Ланкой и Южной Индией явилось, в частности, то, что в результате сингальская культура сохранила некоторые архаичные элементы южноиндийской культуры даже после того, как они исчезли в Южной Индии2328.
Некоторые исследователи считают, что формирование у сингалов представления о противопоставлении своей культуры южноиндийской явилось одной из главных причин возникновения на Ланке исторической традиции2329.
Процесс формирования межкультурных различий оказал влияние и на отношение сингалов к отдельным феноменам североиндийской культурной традиции. Например, традиция «Рамаяны», в которой Ланка противопоставлена Индии, на высшем, кодифициро
2326 H.Bесhert. On the Popular Religion of the Sinhalese. Buddhism in Ceylon and Studies on Religious Syncretism in Buddhist Countries. Report on a Symposium in Göttingen. ed. by H.Bechert («Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften in Göttingen»). Göttingen, 1978, с. 229–230.
2327 В.L.Smith. Kingship, Sa�gha and the Process of Legitimation in Anurādhapura Ceylon. — Buddhism in Ceylon and Studies on Religious Syncretism in Buddhist Countries, с. 123.
2328 См., например: H.Bechert. Eine alte Gottheit in Ceylon and Südindien. — Beitrage zur Geistesgeschichte Indiens. Festschrift Frauwallner «Wiener Zeitschrift für die Kunde Süd und Ostasiens. 1968–69, №12/13), с. 33–42; J.E. van Lohuizen de Leeuw. The Rock-cut Sculptures at Isurumuni, — «Ancient Ceyjon». 1979, №3, с. 321–362.
2329 См., например: Н.Bechert. The Beginnings of Buddhist Historiography in Ceylon; он же. Zum Ursprung der Gcschichtsschreibung im indischen Kulturbereich. — «Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. 1. Philologisch-historische Klasse». 1969, №2, с. 36–58.
ванном уровне сингальской культуры непопулярна (в отличие от стран Юго-Восточной Азии)2330
.
Большое значение для формирования сингальской культуры имело распространение на острове буддизма в III в. до н.э. Это событие обычно связывается с религиозной политикой Ашоки (миссия Махинды)2331, хотя процесс распространения буддизма был, очевидно, длительным и сложным. Распространение буддизма «сверху», официальным путем привело, в частности, к замещению богов «канонического» буддийского пантеона богами местных, более архаичных народных верований и культов2332. Буддийская традиция сохраняется на Ланке в своей ортодоксальной форме — тхеравада, в которой она получила первоначальное распространение на острове и продолжала существовать еще долгое время после того, как в Индии наступил упадок буддизма. Не случайно ланкийские письменные источники сохранили многие важнейшие свидетельства по древней истории Индии, которые отсутствуют в санскритских текстах. Буддизм становится «государственной религией» Ланки, а Ланка — центром тхеравады. В I в. до н.э. здесь, по преданию, был записан палийский канон («Типитака»). С Ланкой связана деятельность известного буддийского комментатора V в. Буддхагхоши. В V в. комментаторска традиция на Ланке была в лучшей сохранности, чем в Индии. Прибытие на остров Буддхагхоши и его деятельность по переводу сингальских комментариев к буддийскому канону с древнесингальского на пали имели своей целью сделать сингальскую традицию более доступной, обеспечить ее распространение и за пределами Ланки2333.
Наряду с тхеравадой на остров проникла и махаяна. В древней столице Анурадхапуре соперничали друг с другом приверженцы хинаяны и махаяны. Однако махаяна не играла в сингальской культуре такой значительной роли, как тхеравада2334.
Буддийские монастыри были крупными центрами сингальской образованности, в монастырских библиотеках сохранялись и переписывались не только местные хроники, но и североиндийские сочинения. Палийская литература Шри-Ланки (прежде всего «Дипавамса», «Махавамса», «Махабодхивамса», «Сасанавамса») является ценным источником для изучения истории и культуры древней Индии, раннесингальские сочинения и комментарии содержат подробные свидетельства о структуре буддийских монастырей, значительно дополняя данные индийской традиции2335.
Индия и страны Юго-Восточной Азии2336 . Контакты населения Индии и ЮгоВосточной Азии установились задолго до возникновения первых государств на территории этих регионов. С народами Юго-Восточной Азии связано появление на п-ове Индостан риса (санскритское название которого — vrihi, видимо, австронезийское по происхождению). К австроазиатским языкам восходит одно из санскритских слов со значением «плуг» — lā
�gala. Юго-Восточная Азия была древним очагом бронзовой металлургии2337, и появление металла в Восточной Индии, очевидно, связано с миграцией из Юго-Восточной Азии австроазиатских народов мунда2338.
Развитие экономики и культуры народов Юго-Восточной Азии во II — I тысячелетиях дон.э. привело к эволюции общественных отношений, образованию протогосударств,
2330 H.Bechert. On the Popular Religion of the Sinhalese, с. 230–231.
2331 См., например: E.Frauwallner. Die ceylonesischen Chroniken und die erste buddhistische Mission nach Hinterindien. — Actes du IV-e Congrès International des Sciences Anthropologiques et Ethnologiques. Vienne, 1952, t. 2 (Ethnologica, 1). Wien, 1955, с. 192–197.
2332 H.Bechert. On the Popular Religion of the Sinhalese, с. 230.
2333 K.R.Norman. The Role of Pāli in Early Sinhalese Buddhism. — Buddhism in Ceylon and Studies on Religious Syncretism in Buddhist Countries, с. 42–43.
2334 H.Bechert. The Beginnings of Buddhist Historiography in Ceylon, с. 24; N.Madiуanse. Mahāyāna Monuments in Ceylon. Colombo, 1967.
2335 W.Rahula. History of Buddhism in Ceylon. Colombo, 1956.
2336 Раздел построен на материалах, которыепредоставилС.В.Кулланда.
2337 W.G.Solheim II. Reworking South-East Asian Prehistory. — «Paideuma». 1969, Bd 15.
2338 Г.М.Бонгард-Левин, Д.В.Деопик. К проблеме происхождения народов мунда. — СЭ. 1957, №1.
выработке соответствующей терминологии, которая широко распространилась в результате внутрирегиональных контактов и впоследствии не была вытеснена индийской.
Однако на протяжении I тысячелетия дон.э. древнеиндийска цивилизация развивалась значительно интенсивнее, чем культура народов Юго-Восточной Азии, и потребность последних в выработке норм классового общества реализовалась во многом за счет заимствования социального и культурного опыта Индии. Этому способствовало то обстоятельство, что между двумя регионами на рубеже новой эры существовали регулярные отношения. Индокитай и Индонезия под названиями Суварнабхуми и Суварнадвипа («Золотая земля» и «Золотой остров») упоминаются в пуранах, джатаках и многих других индийских памятниках.
На базе индийской возникала местная письменность, в языки Юго-Восточной Азии вошло большое число слов из санскрита и пали (примечательно, что заимствования из живых индийских языков крайне редки, что свидетельствует о целенаправленном восприятии культуры, а не о контактах на бытовом уровне)2339. Распространились индийские религии — индуизм и буддизм, литература, искусство, система летосчисления и т.д. Широко употреблялись индийская ономастика и топонимия: местные государства носили индийские названия — Камбуджадеша, Чампа, Айодхья (Аютия). Получила распространение и индийская система четырех варн. Весьма заметным было индийское влияние в области титулатуры на всех ступенях иерархии (как высших, так и низших).
Санскрит (особенно на раннем этапе формировани государственности) был языком официальных документов. Более того, все ранние надписи (от односложных на печатях, кольцах и т.д., обнаруженных при раскопках в Ок-эо на мысе Камау во Вьетнаме, до больших стихотворных текстов) составлялись на санскрите. Древнейшей более или менее подробной надписью на территории Юго-Восточной Азии считается санскритская надпись Вокань (р-н Ня-чанга в южной части Центрального Вьетнама), датируемая III в. н.э. После этого санскритские надписи в государствах Юго-Восточной Азии имели хождение на протяжении более тысячи лет, хотя их роль была неодинакова в различных регионах и в разные периоды.
Если вначале санскрит был единственным языком эпиграфики, то с середины I тысячелетия н.э. появляются надписи на местных языках, которые постепенно становятся преобладающими. Так, на Яве санскритские надписи составляют лишь около 5% всех опубликованных материалов эпиграфики, в то же время в Камбуджадеше и Чампе доля санскритоязычных надписей куда более значительна — в Чампе, например, более трети всех материалов эпиграфики2340.
Глубокое воздействие индийской культуры на цивилизацию народов ЮгоВосточной Азии привело националистически настроенных индийских историков к ошибочным выводам о характере отношений между Индией и народами этого региона. Все средневековые государства Юго-Восточной Азии объявляются индийскими «колониями», хотя даже в самых ранних санскритоязычных надписях встречаютс вкрапления местных терминов (прежде всего титулатуры), для которых не было санскритских эквивалентов2341.
2339 J.Filliozat Le Sanskrit et le Pāli en Asie du Sud-Est. — Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. Comptes rendus des séances de l’année 1977, Avril — Juin. P., 1977, с. 398–406; Ph.S. van Ronkel. Het Tamilelement in het Maleisch. — «Tijdschrift van Bataviaasch Genootschap van Kunsten en Wetenschappen» (далее — TBG). 1902, №45, с. 97 и сл. Это не исключает, разумеется, существования экономических отношений между Индией и Юго-Восточной Азией и появления индийских поселений в Индокитае и Индонезии (K.A.Nilakanta Sastri. A Tamil Merchant Guild in Sumatra, — TBG. 1932, №72, с. 314–319; E.Hultzsch. The Tamil-Sanskrit Vai��ava Inscription, 13th Century, found near Myinkaba village, Pagan. — EI, 1902, vol. 7, с. 197 и сл.), но на культуру Юго-Восточной Азии эти факторы оказали очень ограниченное воздействие.
2340 Подсчитано по: L.-Ch.Damais. Liste de principales inscriptions datées de l’Indonésie. — BEFEO. 1952, t. 46, №1; G.Coedès, H.Parmentier. Listes générales des inscriptions et des monuments de Champa et du Cambodge. Hanoi, 1923.
2341 Лучшие представители индийской науки сумели стать выше националистических соображений, и их работы поистории Юго-Восточной Азии имеют большую научную ценность.
В целом представляется справедливым мнение видного голландского ученого Я. де Каспариса о том, что характерной чертой индийского влияния в Юго-Восточной Азии была его связь с общеиндийской традицией в противовес многочисленным локальным2342.
Приведенные в этой главе материалы далеко не исчерпывают всего богатейшего фонда сведений (и письменных источников, и археологии) об историко-культурных контактах Индии в древности. Но и они позволяют представить масштабы связей народов Индии с другими народами Востока и греко-римским миром. Только при учете этого многостороннего процесса можно правильно понять характер древнеиндийской цивилизации, оценить ее вклад в мировую культуру. Ранее популярный в индологии тезис о замкнутом характере древнеиндийской культуры, ее изолированности от культур других регионов древнего мира должен быть пересмотрен.
2342 J. de Casparis. Indonesian Chronology. Leiden — Köln, 1978.